Плотин «Эннеады»

Бог присутствует во всех существах, независимо от того, каким образом постигается это присутствие; следовательно, мир принадлежит Богу... Если бы в мире не было Бога, его не было бы и в вас (9. 16. 24-25).

Превыше всего стоит верховное начало — единое, первое, абсолютное. От него происходит второе начало — ум, начало едино-многое (V 4.1).

Мир истинно-сущего — всеобъемлющий, мир же видимый — лишь его подобие (IV 4.2).

Чем более душа стремится ввысь, тем более забывает о земном, если только вся ее жизнь в нашем мире не была такова, что воспоминания эти безупречны. Ибо и здесь, на земле, хорошо освободиться от людских тревог. Стало быть, необходимо также освободиться и от памяти об этих тревогах. Поэтому, когда говорят: «Добрая душа забывчива», это в некотором смысле верно. Ибо душа воспаряет над множеством явлений и объединяет все это множество в одно целое, она бежит от неопределенности. Таким образом, душа не обременяет себя лишним грузом, она легка, она лишь то, что она есть. Так же и в этом мире: если душа желает быть там, то еще будучи здесь, на земле, она отказывается от всего остального» (IV 3. 32. 13).

Мудрец заботится о своем земном «я» и мирится с ним, пока это возможно; так поступает музыкант со своей лирой, пока она не вышла из строя. Если лира приходит в негодность, он берет другой инструмент или отказывается играть на лире, перестает ею пользоваться, потому что у него есть другие занятия кроме лиры. Он кладет ее на землю. Он больше не смотрит на нее. Он поет без аккомпанемента. Однако вначале инструмент был дан ему не с праздной целью. Он часто на нем играл (I 4. 16. 22).

Человек земного мира может быть красив, велик, богат, может быть властителем людей, ибо принадлежит этому миру. Не завидуйте подобным преимуществам — они обманчивы. Возможно, от рождения мудрец не будет иметь таких преимуществ. Но даже приобретя их, он сведет их к малому, если заботится о себе. Пренебрегая телом, он уменьшит и исчерпает избыток жизненной силы в нем. Он оставит свои общественные занятия. Хотя и заботясь о своем здоровье, он не будет совсем избегать болезни; он не захочет оставаться без опыта страдания; если он никогда его не испытывал, он пожелает испытать его, пока молод... Испытывая страдания, он противопоставит им приобретенное умение борьбы с ними. Удовольствия, здоровье, отсутствие горя ничего не добавляют к его счастью; противоположные состояния ничего у него не отнимают и не принижают его ( 4. 14. 14).

Души касается веяние, которое ей сообщает Благо. Она тотчас приходит в волнение, она вне себя, она полнится желаниями. Рождается любовь. Пока душа не испытала любви, ее не привлекает Ум, как бы прекрасен он ни был. Ибо красота Ума как будто инертна, пока не освещена сиянием Блага… Но с первым касанием вышнего тепла душа обретает силы, она пробуждается, ее крылья крепнут, и, хотя она сразу же проникается любовью к объекту, в данный момент самому близкому, вольная душа воспаряет к другому объекту, если он выше, как если бы в ней жило смутное о нем воспоминание. И доколе существуют объекты любви более высокие, чем тот, который ей доступен, она естественным образом стремится ввысь, возвышаемая Тем, от Кого получила дар любви. И при этом она превосходит Ум. Но она не может выйти за пределы Блага, так как дальше Него ничего нет (VI 7. 22. 8).

Пусть те, кому неведомо это состояние, представят себе по опыту любви в этом мире, какова должна быть встреча с самым возлюбленным существом. Те, кого мы любим на земле, смертны и преходящи; мы любим лишь хрупкие призраки. Ибо они — не подлинное возлюбленное существо, они — не Благо, которое мы ищем. Настоящий предмет любви — в горнем мире. С ним возможен истинный союз, его можно принять и обладать им по-настоящему, а не только извне, как было бы, если бы мы обнимали его нашими руками из плоти и крови. Каждый, кто испытал это, знает, о чем я говорю: когда душа приближается к нему, вступает с ним в общение, принадлежит ему, она получает новую жизнь. В этом состоянии она понимает, что здесь присутствует то, что дает настоящая жизнь, и она ни в чем более не нуждается; напротив, она должна отринуть все остальное и найти покой в общении с Благом: надо стать им одним, далеко отбросив все наши покровы (VI 9. 9. 40).

Обрати свой взор внутрь себя и смотри; если ты еще не видишь в себе красоты, поступай как скульптор, придающий красоту статуе: он убирает лишнее, обтачивает, полирует, шлифует до тех пор, пока лицо статуи не станет прекрасным; подобно ему, избавляйся от ненужного, выпрямляй искривления, возвращай блеск тому, что помутнело, и не уставай лепить свою собственную статую до тех пор, пока не засияет Божественный блеск добродетели (I 6.9.7).

Поскольку душа полна любовью, даже не зная об этом, она всегда пребывает в поисках Блага. Желая подняться до Него, она пренебрегает земными красотами. Да, видя красоты чувственного мира, она ими пренебрегает, так как видит, что они заключены в тела, что они нечисты от пребывания на земле… И видя, что красоты земного мира меркнут, она хорошо знает, что их блеск пришел к ним извне. Тогда душу влечет ввысь: там она может найти того, кого любит, и не успокаивается, пока не завладеет им, даже если придется заставить себя любить (VI 7. 31. 17).

Благо существует не потому, что оно действует или думает, а только ввиду того, что оно покоится в себе самом… Это нечто, от чего зависит все, но которое ни от чего не зависит… Стало быть, оно должно оставаться неподвижным, и все должно обращаться к нему, как круг ориентирован на центр, откуда исходят радиусы (I 7. 1. 17).

Очевидно, что «сопряженность» души с телом считается злом по двум следующим причинам: во-первых, потому что тело является помехой душе в ее разумной деятельности и, во-вторых, поскольку оно «наполняет нас желаниями, страстями и страхами (IV 8.2).

Чем лучше ты сам, тем более ты доброжелателен ко всему окружающему и к людям ( 9. 9. 44).

Тот, кто выходит из состояния созерцания, должен пробудить в себе добродетель. Тогда он станет разумным и прекрасным. Он вновь обретет душевную легкость. Добродетель поможет ему возвыситься до Ума, затем при помощи мудрости он придет к Единому. Такова жизнь богов и богоподобных, блаженных людей; надо оторваться от предметов здешнего мира, не находить в них удовольствия и идти свободным к Единому началу (VI 9. 11. 46).

В покое слияния с Ним духовная жизнь порождает красоту, справедливость, добродетель; да, душа, оплодотворенная Богом, несет в себе все эти дары благодати (VI 9. 9. 19).

Итак, по учению Платона, от Блага рождается Ум, а от Ума Душа.
Красота души предполагает в ней, как необходимое условие, мудрость (V 9.2).

Часто я пробуждаюсь от своего тела к себе самому; я становлюсь недосягаем для внешнего мира, я внутри себя; я вижу красоту, исполненную величия; тогда я верю: я прежде всего принадлежу к высшему миру; жизнь, которой я живу в эти моменты, — лучшая жизнь; я сливаюсь с Божественным, живу в нем; достигнув этого высшего взлета, я останавливаюсь; я возвышаюсь над любой другой духовной реальностью; но после этого отдохновения в Божественном, опускаясь от интуиции до рефлексии и рассуждения, я спрашиваю себя: как я мог и раньше и вновь пасть так низко, как могла моя душа оказаться внутри тела, если, даже находясь в этом теле, она такова, какой мне предстала?

Счастье заключается в наибольшей полноте жизни... Но полная жизнь, подлинная и важнейшая жизнь, — это жизнь чисто духовная. Все остальные виды жизни не полны. Они — лишь отражения жизни, они не совершенны и не чисты... Жизнь человека полна, когда он живет по законам разума, или, еще лучше, по законам Духа... Тот человек счастлив, который стал самой этой жизнью Духа, которому удалось слиться с нею в одно целое (I 4. 3. 24-4. 23).

Души вынуждены походить на «амфибий»: они живут частично жизнью высшего мира, частично — жизнью нашего (VI 8. 4. 31).

Благо полно нежности, благосклонности и кротости. Оно всегда открыто тому, кто его ищет (V 5. 12. 33).

Душа универсальная, или мировая, произвела все живые существа, вдохнув в них жизнь, — и тех животных, которых питает земля, и тех, которые живут в море и в воздухе; она же произвела божественные звезды и солнце, да и всю красоту форм необъятного неба; она же установила и поддерживает во всем закономерный порядок. Но сама она — совсем иной, несравненно высшей природы, чем все то, что она производит, благоустраивает, чему сообщает движение и жизнь, ибо, между тем как все это то нарождается, то умирает в зависимости от того, дает ли она жизнь или отнимает, сама она существует вечно, не умаляясь в своей жизни (V 1. 2).

Убедившись таким образом в высоком достоинстве, в божественной природе души, ты можешь уверовать, что через нее и ею достигнешь и познаешь Бога. Нечего тебе искать Его слишком далеко; немногое отделяет тебя от Него. Чтобы возвыситься до Него, отдайся руководительству высшей, божественной части души — той силы, от которой сама душа происходит и которой соприкасается с миром сверхчувственным, мысленным.

Отчего происходит, что они (души), имея Божественную природу, будучи созданием и достоянием Божьим, теряют знания и о Боге, и о самих себе? Причина постигшего их зла лежит в них же самих — в их дерзостно осуществившемся желании рождения, в их изначальном стремлении к инобытию и обособлению, в их замысле ни от кого не зависеть, а быть и жить по своей воле, от себя и для себя… Поэтому, кто пожелал бы помочь людям, находящимся в таком состоянии, то есть направить их мысли в противоположную сторону и довести их до высочайшего, единого, первого начала, тот должен, во-первых, показать им всю ничтожность вещей, которые они так высоко ценят, и, во-вторых, напомнить им о происхождении и высоком достоинстве души. Второй пункт должен предшествовать первому, так как будучи разъяснен, он прольет свет и на первый (V 1.1).


>

«Новый Акрополь» приглашает на курс лекций «Студия целостного человека»



 




Реклама
__________
___


Наш телефон:
8 495 973-11-63

Написать письмо



Яндекс.Метрика
 

© 1986–2022
«Новый Акрополь»


Политика конфиденциальности